Египетская столица - это не только музей древностей и пирамиды. Есть места, куда нечасто заходят туристы. А между тем, порой именно в таких, скрытых от глаз посторонних укромных уголках, можно прочувствовать истинную суть города, его душу и сущность.
Вселенское спокойствие и отрешенность, витающий повсеместно дух скорби, томящей тишины и надежды на вечную жизнь, осознание неизбежности и предопределенности... Наверное, так можно описать атмосферу, царящую на кладбище. Однако, когда попадаешь в каирский "Город мертвых", привычное представление о таком месте исчезает.
"Здравствуйте, мир вам! - говорит, завидев нас, местный смотритель Ахмед, который вызвался провести необычную экскурсию по погосту. - Не скажу «добро пожаловать», все-таки место не совсем подходящее, да и остаться здесь вы вряд ли пожелаете". Этот египтянин, на вид лет 40, относится к старой касте "гробовщиков", и только-только принял в наследство непростое, но весьма ответственное дело от своего отца, скончавшегося на днях в преклонном возрасте после долгих лет на "загробной" службе.
Имам Шафии, Эль-Гафир, Басатин аль-Улямаа, Эль-Мугаурин /или Сахара аль-Мамалик/ — все это несколько огромных старинных некрополей, протянувшихся на 12 километров с севера на юг у подножия возвышающейся над египетской столицей горы Мукаттам. Их и принято называть "Городом мертвых" или "Арафой" /в переводе с арабского - "кладбище"/, где живые уже многие годы вынуждены делить с усопшими их последнее пристанище.
Со стороны эти статные некрополи с семейными склепами, надгробиями и мечетями обращают на себя внимание изящно выполненной арабской вязью и неповторимым восточным колоритом. Некоторые гробницы относятся еще к эпохе правления династии Фатимидов /909-1171/ и представляют собой подлинные произведения искусства; есть здесь и мавзолеи мамлюкских султанов Баркука и Кайт-бея. Это не просто кладбище — это еще и памятник истории и архитектуры, по-своему завораживающий и чарующий.
Но египтянам, осевшим здесь уже не в одном поколении, не до архитектурных прикрас и исторических экскурсов. Десятки, сотни, а то и тысячи средневековых усыпальниц и обелисков давно облюбовали в качестве своих домов бедняки и бездомные, кто не имеет средств на более "человеческое" жилье.
"Мой прадед начал работать здесь еще в 1904 году, отец был инженером в крупной строительной компании, а сам я бухгалтер, и у меня своя контора, - начинает свой рассказ Ахмед, поигрывая в руках недешевым смартфоном. - Когда отец скончался, мне его ремесло перешло по наследству как старшему сыну".
Всего в их большой семье семеро братьев, все получили высшее образование - адвокатов, инженеров, экономистов и т.д. "А единственная наша сестра - ваша коллега, журналист", - с гордостью говорит похоронных дел мастер. Сам он практически не живет на кладбище, а многие, кто вынужден делить склепы с умершими, имеют вполне нормальную работу. "У меня есть свой дом в другом районе, обычном, и здесь я исключительно по долгу службы, - делает на этом акцент Ахмед. - Кстати, я такой не один, нас несколько десятков в этом районе. Существует даже целый профсоюз кладбищенских служителей, которые стоят на учете в губернаторстве. Однако официальной зарплаты мы не получаем".
Первые живые постояльцы появились в "Городе мертвых" еще в конце Х1Х века. Согласно переписи населения 1898 года, уже тогда на могилах обитали 35 тысяч человек. В 1947 году тут ютились уже 69 тысяч, в 1966 - 87 тысяч, а в 1986 - уже около 180 тысяч жителей. После войны 1967 года сюда хлынул поток беженцев из района Суэцкого канала. В 1970-80-е годы бурный рост столичного населения привел к острому жилищному кризису, и здесь обосновались выходцы из деревень, которым места в Каире уже не хватило. А урбанизация продолжала выталкивать людей в столицу...
Еще одна "поселенческая" волна случилась после мощного землетрясения октября 1992 года, унесшего жизни сотен человек. Десятки тысяч египтян остались тогда без крова. Многие со временем надеялись вновь переехать обратно к живым, однако, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Сколько народу живет сегодня в "Городе мертвых" - точно не скажет никто. По одним данным, 50 тысяч, по другим, - полмиллиона, а то и более полутора миллиона человек.
У первых "поселенцев" не было ничего, кроме крыши усыпальниц над головой, двери которых выходили в открытые и усеянные другими склепами и надгробиями внутренние дворики. Позднее особо предприимчивые начали подсоединяться к линиям электропередачи, и во многих гробницах появился свет. В некоторых наиболее "благоустроенных" районах кладбищ городские власти со временем разрешили проводить электричество.
"У нас есть водоснабжение, свет, канализация, но не центральная, из-за того, что трубы нужно прокладывать на определенной глубине, а это, сами понимаете, тут невозможно, - продолжает Ахмед. - Некоторые протянули сюда даже стационарные телефонные линии. У людей стоят счетчики, и они платят по счетам".
Сейчас бедняки, поведал он, договариваются о проживании непосредственно с владеющими склепами семьями. Если родственники выдают "ордер" на жилье, тогда нищие могут заселятся. Они ничего не платят, но в качестве ренты присматривают за могилами, ухаживая за своими отправившимися в мир иной "соседями", а когда на религиозные праздники приезжают многочисленные близкие, то на время уходят из этих "смежных" апартаментов.
Есть один интересный момент - квартиранты, которые стекаются сюда из разных уголков Страны пирамид, могут быть вообще нигде не зарегистрированы. "У них нет документов, а, бывает, здесь рождаются дети, и, поверьте, никто не бежит получать им свидетельство о рождении, - раскрывает смотритель некоторые местные особенности. - Нередко о них никто не знает - эти люди, хоть и живые, нигде не числятся". В то же время, отмечает он, у тех, кто в ладах с госструктурами, напротив места прописки может стоять одно из названий некрополя.
Хотя "город" и представляет собой многоликий архитектурный ансамбль, пленит своей непривычной красотой, гулять здесь туристам, особенно без "надежного" сопровождения, не стоит. Тем более, что полицейских там никогда не видели. О кладбище ходит много слухов и легенд о живших здесь когда-то и укрывающихся от властей до сих пор десятках беглых и особо опасных преступниках, наркоторговцах, "оружейных баронах", скупщиках краденого и различного рода бандитах и мелкого ворья. Однако, по словам Ахмеда, все они преувеличены.
"Здесь каждый знает каждого, и с нами никакого криминала нет. Однако, факт - чужаков здесь не любят. Если бы меня с вами не было, тогда никто и ни за что поручиться бы не смог, - радует он "приятной" новостью. - Кстати, это правда: ни полиция, ни армия сюда не суются. Но даже во времена последних революций и всеобщего бардака на улицах у нас было тихо". По его заверениям, даже самые отъявленные преступники стараются обходить это место стороной. "Просто так, с улицы, к нам не попадешь, и всякие бандитствующие элементы на собственном опыте знают: забреди они сюда, придется спасаться бегством, - философствует могильщик-бухгалтер. - А многие элементарно испытывают страх перед потусторонним миром. У нас же здесь все-таки кладбище".
И сам наталкивает на естественный вопрос о противоестественном. "Я лично духов не видел. Днем здесь ничего такого не происходит, а вот ночью случается: двери, например, открываются сами собой без всяких сквозняков, со столов падают чашки, бутылки с водой и другие предметы. А еще с наступлением темноты местами слышны звуки, в том числе и животных, хотя их тут нет - ни птицы, ни кошки с собаками здесь не живут. Но мы привыкли, для нас уже ничего странного в этом нет", - с некоторой нервозностью говорит Ахмед, переходя постепенно на шепот.
В отличие от праздничных дней, когда семьи съезжаются помянуть своих ушедших близких, и здесь не протолкнуться, в будни "Город мертвых" погружается в свою таинственную тишину. Всего в нескольких сотнях метрах с разных сторон бурлит никогда не спящий Каир, а здесь - настолько тихо, что аж дух захватывает. И в такой атмосфере особенно неспешно ведут себя постояльцы и посетители немногочисленных кофеен и забегаловок, которым нашлось место и на погосте. Кажется, что для этих людей время остановилось, если оно, вообще, когда-либо существовало.
Но все же они остаются людьми, и все человеческое им не чуждо. Здесь, как и "за границей" этого своеобразного мира, так же весело отмечают праздники, шумно болеют за футбол и играют свадьбы. Есть на кладбище небольшие лавчонки с продуктами и сигаретами, мастерские по ремонту мопедов и "тук-туков", заводики по производству керамики и другой утвари. Удалось увидеть и переполненный пассажирами маршрутный микроавтобус, который, пробираясь по узким улочкам, где едва смогут разъехаться два мотоцикла, развозит по делам обитателей "мертвого" в "живой" город. Бросается в глаза чистота, опрятность и ухоженность, которой может позавидовать большинство столичных районов.
