Два десятка лет под водой

Приезжая на отдых в Египет, многие туристы видят людей, одетых в черные гидрокостюмы. Неся на себе тяжелые баллоны с воздухом, они идут по понтону, а потом прыгают в море и остаются там на глубине несколько десятков минут. О том, что такое дайвинг как профессия, чем русский дайвер отличается от дайвера-англичанина, EcoTourism Expert рассказал владелец дайв-клуба Butterfly diving в египетском Шарм-эль-Шейхе Усама Фатх (Usama Fathe).

— Осама, скажи, а сколько ты лет занимаешься дайвингом?

— Первый раз я погрузился под воду в 12 лет. Правда, не в море, а в бассейне. Потом, конечно, были погружения, но не систематические. А по-настоящему, профессионально, я начала заниматься дайвингом 22 года назад.

— А почему именно дайвинг? Почему не водитель, не работник сферы услуг, наконец?

— Потому что когда ты работаешь на море, профессионально занимаешься дайвингом, ты в итоге начинаешь дружить с огромным количеством людей. Людей, которых объединяет один и тот же интерес, которые любят море. Ты любишь море, они любят море, мы все вместе любим море, любим подводный мир. И мы все вместе становимся друзьями.

Занятия дайвингом - это самое настоящее приключение. И ты с помощью погружений узнаешь не только подводный мир, ты знакомишься с разными людьми, с разными культурами — американской, европейской, русской. К тебе приезжают из холодных стран, как приехал ты, из жарких стран, ты знакомишься с детьми, замужними и женатыми, одинокими и теми, кто уже много лет вместе, Ты по-настоящему узнаешь мир, который тебя окружает.

— Ты сразу решил, что у тебя будет свой дайв-клуб?

— Давно. Сначала, конечно, я работал инструктором в дайвинг-школе, но постепенно пришел к тому, что мне хочется иметь свой бизнес в этой сфере, зависеть только от себя и работать только на себя.

Мне нравятся, когда ко мне приходят люди, когда мы вместе пьем кофе, шутим. И нравится, что потом, перед погружением, они меняются, становятся серьезными и сосредоточенными. А в итоге — счастливыми.

А всего у меня получили сертификаты дайверов 1500 человек.

— Не сможешь вспомнить, сколько у тебя было погружений?

— Это действительно сложно. Пять лет назад мне было 36 лет и тогда было около 5 тысяч погружений. С тех пор я перестал считать, я просто погружаюсь и наслаждаюсь морем и хорошим настроением.

— Насколько я понимаю, раньше организация погружения требовала меньше «бумажной работы». Сейчас действительно стало сложнее, стало больше бюрократии?

— Я бы не сказал, что стало больше бюрократии. Дело в том, что когда человек хочет погрузиться под воду, ты ведь не знаешь, насколько он здоров. Поэтому он заполняет бумаги, где отмечает, есть ли у него проблемы со здоровьем, которые могут мешать дайвингу. И, заполняя эти бумаги, он сам несет ответственность за свои слова и за свое здоровье.

Многие приходят ко мне и говорят, что у них со здоровьем все хорошо. Но они могут в это самое время болеть. Или, например, вчера в отеле выпить слишком много спиртного, а сегодня придти с больной головой на дайвинг. Это опасно. И зачем тогда погружаться?

Так что заполнение всех этих многочисленных бумажек - это не бюрократия, это обыкновенный контроль.

— Есть какой-то дайв, который тебе больше всего запомнился?

- Какого-то конкретного погружения вспомнить не могу. Но мой самый лучший дайв, супер-дайв - это тогда, когда человек, который погружался вместе со мной, после него выходит на берег счастливым. Если у человека нет проблем, на сколько метров он погрузился, сколько он времени под водой провел, и он выходит с улыбкой — это хорошо.

Кто-то любит глубокие погружения, кто-то, наоборот, любит плавать под водой на глубине 5 метров, главное, чтобы в итоге дайвинг приносил удовольствие и тогда такой дайв будет самый лучший, самый запоминающийся.

— Есть ли разница между русскими, английскими, немецкими дайверами?

— Да, разница действительно есть. Русские дайверы очень часто становятся моими хорошими друзьями, у русских, если они дружат — очень открытый характер и с ними легко. Русские любят драйв, приключения и практически не боится ничего под водой.

Англичане обычно более «бюрократы», к новому в дайвинге подходят с опасением, стараются все полностью контролировать и учесть. То же самое характерно и для дайверов-немцев.

А итальянцы — самые счастливые дайверы. У них всегда все хорошо, они приходят ко мне, много смеются, много разговаривают, много шутят, много пьют кофе. А дайвинг — потом.

При этом понятно, что есть и среди русских плохие дайверы, и среди англичан — веселые люди, которые любят шумные компании, бывают и хмурые итальянцы. В дайвинг приходят самые разные люди и это прекрасно.

— Усама, скажи, а в дайвинге существует возраст, после которого лучше не погружаться?

— Нет. В Египте есть дайверы, которые погружаются в 75 лет. Моему инструктору 65 лет, и он часто погружается. Тут главное — опыт. Если ты в целом следишь за своим здоровьем, если ты имеешь свое оборудование, если ты периодически занимаешься дайвингом, то приобретаешь очень большой опыт, который дает тебе возможность погружаться до очень пожилого возраста. И, главное — без вреда для собственного здоровья!

— И последний вопрос: скажи, есть ли опасность уничтожения кораллов в Красном море? Как ты оцениваешь экологию коралловых рифов?

— Это может показаться странным, но я скажу, что серьезной опасности для коралловых рифов Красного моря я на данный момент не вижу. Да, с одной стороны влияние человека в некоторых местах заметно. Но во-первых, кораллы из Египта запрещено вывозить под угрозой большого штрафа и «красной метки» в паспорте. Эта мера, кстати, очень серьезно снизила контрабанду кораллов и помогает держать рифы в неразграбленном состоянии.

Во-вторых, Красное море — очень теплое. Оно, например, теплее, чем Тихий океан и место, где растет Большой Барьерный риф. Поэтому здесь достаточно высокая скорость роста кораллов, рифы в случае каких-либо повреждений могут достаточно быстро восстанавливаться.